Дмитрий Хван - Хозяин Амура [СИ]

— А никак, — махнул рукой Бельский. — Посадят воеводой на украйне какой-нибудь, всего и делов.

— Зато датский принц на русской службе будет, — проговорил Павел, усмехаясь.

— Государь наш да король датский тому токмо рады будут, — пояснил воевода ангарцу наставительно и, улыбнувшись, добавил:

— Вот ежели ещё вызнать, кто государем будет? Ежели молодого государя лихоманка съест.

— А кто окромя Никиты Ивановича может им быть? — удивился Грауль. — Нешто Борис?

— Не скажи! — воскликнул князь. — Морозов ушлый — глядишь, притрётся к трону накрепко, как Васька Шуйский. А по мне так старая династия, что от Рурика шла, верней всего, а бояре гундосые не чета тем государям великим.

— У тебя же тоже кровь Рурика есть? — осторожно проговорил Павел.

— Кровь оная много у кого есть, — отмахнулся Бельский. — Что с того?

Грауль не стал развивать эту тему, благоразумно промолчав, после чего переключил внимание собеседника на проблему зимовки феллинского гарнизона в самом центре Эстляндии, а также на возможность посещения Эзеля с торговыми целями и, что было немаловажно для ангарского анклава, устройством караванов с переселенцами через Курляндию. Кроме того, используя Бельского, нужно было наладить свою сеть осведомителей в Новгороде и Пскове, на что было выделено немалое количество ленского золота. А вкупе с теми осведомителями, что прикормил в шведском Пернове и курляндских Митаве и Виндаве Брайан Белов, вырисовывались вполне приличные перспективы своевременного получения нужной ангарцам информации.

Спустя двое суток драгунским разъездом близ Феллина была обнаружена вереница повозок, сопровождаемых всадниками, которые были абсолютно не похожи на воинов. Капрал Акинфий Седов, старший разъезда, принял решение остановить процессию и расспросить двигавшихся к городу людей — кто такие, откуда да зачем пришли на землю Руси? Оказалось, что эти люди — беженцы из Пернова, где не так давно воеводой был именно тот князь, что теперь находился в Феллине, потому они, послушав дельного совета, и идут к нему на поклон.

— Татары у Пернова, господин! Их сотни! — вышел вперёд долговязый немец, сносно говоривший по-русски. — Адовы люди, слуги сатаны! Мы лишь хотим, чтобы добрый воевода Бельский принял нас, как есть! Да защитил от татар! — почти что выкрикнул он последнюю фразу.

Седов приказал говорившему с ним немцу отправляться вместе с ним в Феллин, чтобы встретиться с воеводой. Оставшейся пятёрке драгун Акинфий дал задание не пускать караван вперёд, вплоть до особого на то разрешения князя Бельского. Беженцы и это восприняли со смирением, расположившись в ближайшем перелеске на отдых. Вскоре на городской заставе капрал сдал немца драгунскому офицеру и описал ситуацию с беженцами, после чего Оле Нильсен привёл свой отряд в боевую готовность, чтобы при необходимости выступить против возможного врага.

— Что ты мелешь, окаянный?! Какие ещё татары?! — вскричал Никита Самойлович, едва Ганс, помощник аптекаря из Пернова, приведённый в замок драгунским офицером, снова принялся причитать тонким голосом о татарских сотнях, внезапно оказавшихся перед земляным валом города. — А ну, цыц, белоглазый! Сказывай обстоятельно, откель взялись татары?

— Четыре дня назад, ранним утром, в бухту вошли корабли, были там и датские! — начал Ганс.

— Что мне-то с того? — усмехнулся Никита. — Мало ли куда даны путь держат?

— C них-то и сошли татары! Все с мушкетами! И эзельцы с ними! — продолжал голосить долговязый и нескладный мужичонка.

— Никита Самойлович, никак Белов решил Пернов к рукам прибрать, как в мире со Швецией записано, — негромко проговорил Грауль, повернувшись к воеводе.

— То его дело, — пожал плечами Бельский. — Приберёт, коли сил хватит. Я-то подмогнуть не смею…

— И не надо! — махнул рукой Павел. — Нешто не справится? А беглых перновцев следует вернуть обратно или, если желаешь, оставь их в Феллине.

— А-а, диавол с ними! — махнул рукою князь. — На западную заставу поедем, осмотреть надобно, как стрельцы мои устроились.

— А после я отправлюсь со своими мужиками под Пернов, — кивнул на новгородцев, ждущих приказа отправляться на гарцующих конях, Грауль и усмехнулся:

— Как бы не опоздать…

— Дело твоё, можешь и сразу скакать, я же могу своих робят в сопровожденье дать, — отвечал Бельский, имея в виду полусотню всадников из своей личной охраны, набранных на родовых землях.

— Не нужно, Никита Самойлович, но за заботу — огромная тебе благодарность! — склонил голову Павел. — Ну что, в путь? Осмотрим заставу, а после мы и тронемся на запад.

Минуту спустя, когда конский топот стал не таким оглушающим, а жухлая листва, поднятая кавалькадой, опустилась на землю, Ганс-аптекарь, ошалело глядя вслед ускакавшим, произнёс:

— Новые времена настали, спаси Господь!

Осмотрев с Бельским укреплённую стрельцами заставу и найдя её весьма приличной для обороны, Грауль тепло простился с князем, обещав до снега снова быть в гостях. К зиме Павел хотел возвратиться в Москву, чтобы заняться делами Ангарского Двора, а заодно и наладить нужные знакомства для добывания информации, коя может быть полезна для Ангарска. По пути же в столицу Руси, в Великих Луках он должен будет найти отца Кирилла, который к тому времени обещал попробовать уговорить бывшего архиепископа Тобольского и Сибирского Нектария вновь отправиться на служение в Сибирь. Сейчас же следовало как можно быстрее двигаться на запад, к морю.

Окрестности Пернова словно оцепенели, замерев в тишине — в который уже раз жители этой провинции, ожидая худшего от немилосердного врага, бросали дома и уходили в леса, пытаясь спасти свои жизни. Всадники, выехавшие из Феллина, едва ли встретили на своём пути более чем несколько десятков человек, да и то — многие немедля улепётывали прочь от дороги, завидев небольшой отряд верховых. Переночевав в одном из пустых хуторов, ангарцы уже к вечеру следующего дня вышли к берегу Перновы немного выше одноимённого с рекою города и вскоре приблизились к нему на расстояние, годное для использования бинокля. Павел пользовался моделью «Орёл 2М» производства Белостокского завода оптических приборов — по своим характеристикам он заметно отличался в лучшую сторону от своих аналогов, что были у людей из экспедиции Соколова. Грауль мог видеть валы Пернова, находясь на значительном от них удалении. Портовый город, ценимый за удобство торгового пути до Пскова и Новгорода, не выглядел, как находящийся под осадой, однако несомненным был факт присутствия там большого воинского отряда. Ибо у северной стороны вала был разбит довольно большой военный лагерь, со множеством палаток, разложенных костров и, судя по организации стана, это были ангарцы. Стяг Сибирской Руси реял в центре, у шатра медицинской службы.

— Павел Лукич, дай-ко и мне глянуть! — протянул руку один из новгородцев, увидев, что его начальник собрался было убрать бинокль в футляр.

— Посмотри, Аверьян, — усмехнулся Грауль. — Да недолго, сейчас уж собираемся.

— Аверьян! — Павел окликнул новгородца, бывшего монастырского служку, который, несмотря на то, что все остальные его товарищи уже оседлали коней, продолжал что-то выглядывать в бинокль, то и дело цокая языком.

— Нешто так понравилось, что и оторваться не в силах? — воскликнул его дружок Феодор, прежде бывший дворовым холопом у родственников жены князя Борецкого. — Поспешай!

— Гляди, Аверьян, пристанет биноколь — не оторвёшь уж вовек! — рассмеялся молодой парень — рыбацкий сын с Ильмень-озера. — Так и будешь, яко…

— А ну, цыц! — оборвал его Аверьян. — Разгалделись, словно сороки! Павел Лукич, подь сюды! — он позвал своего начальника, держа бинокль на весу.

Грауль уже смекнул, что новгородец узрел нечто любопытное. Неспроста он пару минут назад замер, словно охотник, встретивший вдруг дичь прямо перед собою. И точно…

— Свеи! Токмо им и быть… — понизив голос, пояснял Аверьян Павлу, покуда тот присматривался.

Грауль сразу же увидел врага. И как только новгородец сумел высмотреть неприятеля среди пожелтевшей листвы деревьев, стоявших сплошной стеной? Однако среди них нашлась вполне приличная поляна, тянущаяся параллельно течению реки на добрые полторы сотни метров. Ширину её понять было сложно, однако там комфортно умещались и кони, и повозки, и даже карета приличного вида с вензелями на дверце. Людей в светло-коричневых и жёлтых камзолах было немного — не более двух с половиной десятков. Поверх камзолов у многих шведов были одеты бычьи колеты, а у некоторых и кирасы, на головах красовались широкополые шляпы с вычурными перьями, но были и кабассеты, и лобстеры. Виднелись стяги с фамильными гербами — по всему выходило, что на поляне собралась представительная компания…